Взрослые дети алкоголиков: каково это — расти в дисфункциональной семье?

Кажется, что детство — это светлое время, когда каждый день готовит тебе открытия, все вокруг кажется веселым и интересным. Но некоторым детям приходится повзрослеть слишком рано, если кто-то из родителей имеет деструктивные привычки — например, злоупотребляет алкоголем. В психологии есть термин ВДА — взрослые дети алкоголиков (иногда используется термин ВДД — взрослые дети из дисфункциональных семей). Разбираемся, как взросление в таких условиях сказывается на человеке — какой отпечаток накладывает семья, какие это имеет последствия и как можно помочь себе, если это про вас.

Кто такие ВДА

Термин ВДА появился в 70-х годах прошлого века, когда американские психологи впервые заговорили о созависимости и заметили, что взрослые дети из семей с зависимыми родителями обладают похожими характерными особенностями. Дело не всегда только в алкоголизме — в этом плане термин ВДД точнее, потому что под понятие «дисфункциональная семья» попадают также те, где родители употребляют наркотики или увлекаются азартными играми, фанатично относятся к религии или имеют склонность к трудоголизму, допускают насилие или запрещают себе проявлять эмоции. Аббревиатура ВДА используется чаще, потому что само понятие было сформулировано впервые на собраниях Анонимных Алкоголиков — иногда его еще интерпретируют как «взрослые дети аддиктов» (=зависимых).  

Маленький ребенок знакомится с миром и понимает, как устроены отношения между людьми, в первую очередь опираясь на родителей. Благодаря им он узнает, какой он, какие они, какой мир, где проходит граница безопасности и как тут все устроено. Зависимый родитель — фигура непостоянная, неустойчивая, изменчивая. Вечером он пьет с друзьями и просит дочь прочитать стихотворение, приговаривая: «Смотрите, какая Светка у меня умная — в кого только такая, интересно» — и смеется, согревая ребенка своей любовью. Ближе к ночи засыпает прямо за кухонным столом, а девочка пытается уснуть под голоса отцовских товарищей, которые не собираются уходить. Утром рычит, что у него болит голова, и лучше бы дочери не попадаться под руку. А уже через пару часов, слегка «оттаяв» после «стопочки для поправки здоровья», он снова ласков, даже чрезмерно — так проявляется вина. 

И это только один из возможных сценариев! Ребенок, пытающийся разобраться в мироустройстве своей семьи, учится подбирать к этим сценариям чит-коды — и через какое-то время может определить состояние и настроение родителя по походке, взгляду, цвету лица, даже звуку, с которым ключ поворачивается в замке. Его ведут простые потребности и желания — получать любовь, когда есть возможность ее получить, и избегать агрессии, если есть шанс ее избежать. 

Самооценка и эмоциональная устойчивость ребенка формируются на основе родительского поведения. Сегодня его любят, а завтра ненавидят, ближайшее окружение ежедневно транслирует хаотичные сигналы, а властная фигура отца и/или матери решает, будет сегодня «самый лучший день» или «день-катастрофа» — от этой амбивалентности самооценка становится такой же неустойчивой. Все свое детство такой ребенок пытается вывести формулу, при которой родители просто будут его любить. Пытается понять, что он должен сделать и каким должен быть, чтобы спасти родителей, чтобы этот кошмар закончился. И не понимает, потому что на самом деле от него ничего не зависит — у этого математического выражения нет решения. Иногда это осознание приходит позже, а иногда — не приходит вовсе. 

«У меня не было выбора»: как ведут себя дети алкоголиков 

Ребенку, который растет в дисфункциональной семье, приходится рано стать взрослым. Чтобы справиться с ответственностью и эмоциональной нагрузкой, которые не соответствуют его возрасту, он может занять одну из четырех ролей.

Ребенок-родитель

Часто ребенку приходится брать на себя все или часть родительских функций — чтобы обеспечить выживание себе, младшим братьям или сестрам, иногда даже самим родителям. Ему приходится закрывать базовые потребности: добывать и/или готовить еду, следить за состоянием здоровья, выгонять из квартиры сомнительных собутыльников родителей, защищаться в случае опасности. Нередко родители также обращаются к ребенку за эмоциональной поддержкой (и он верит, что обязан им ее предоставить): делятся секретами, жалуются на тяжелую жизнь, используют в качестве переговорщика во время конфликтов («Скажи своей матери, что она…»), вменяют вину за собственное поведение («Я пью, потому что из-за тебя меня бросил твой отец»). 

Ребенок осознает, что он единственный, кто может повлиять на ситуацию: если он не приготовит ужин, то останется голодным; если не уведет младшую сестру из комнаты, ее могут ударить; если не спрячет мамин кошелек, она купит водку. По сути ребенок становится родителем — для себя, младших и самих родителей. В психологии такой термин называют «парентификацией». Ее наиболее распространенные последствия — тревожность, склонность к гиперконтролю, перфекционизм, плохой контакт с собой и своими эмоциями. 

Удобный ребенок

Если ребенок-родитель вынужден опекать своих настоящих родителей, то удобными дети становятся в том случае, когда мама и/или папа сохраняют авторитет и остаются главными в семье. Они могут «тиранить» ребенка, раздавать ему указания, проявлять агрессию, оспаривать его попытки наладить жизнь в семье. В этом случае ребенок также привыкает заботиться о себе, удовлетворять базовые потребности и защищаться, но растет более послушным и покладистым. Он старается угадать желания родителя, жертвует своими потребностями и интересами, часто чувствует вину и считает, что заслужил агрессию в свой адрес. Во взрослом возрасте стратегия остается прежней: такие люди боятся проявлять инициативу, избегают принятия решений, «прогибаются» под властные фигуры (например, партнера-абьюзера или токсичного начальника).  

Невидимый ребенок

Ребенок-невидимка — тот, который не справляется со сложными эмоциями, грузом ответственности и необходимостью ежедневно решать непростые «взрослые» проблемы. Он находит утешение в эскапизме — сбегает от напряженной семейной обстановки. Иногда сбегает буквально — например, с утра до ночи проводит время на улице, чтобы не видеть, что происходит дома. Иногда — метафорически: с головой погружается в какое-нибудь хобби, фантазирует, придумывает воображаемых друзей, иногда — воображаемых родителей. Он всеми силами пытается сделать свою жизнь «нормальной», но для этого ему приходится отказаться от собственной потребности в родительской любви — и заменить ее чем-то приятным. 

У нас есть статья про эскапизм — там мы подробно рассказываем, почему люди справляются со сложными переживаниями или ситуациями с помощью «бегства». 

Поскольку отношения между ребенком и родителями закладывают фундамент для всех будущих отношений этого ребенка, взаимодействовать с окружающими невидимке бывает сложно. Он не ждет от людей в целом ничего хорошего, видит в них потенциальную опасность и ожидает, что любое общение будет таким же непредсказуемым, хаотичным и тревожащим, как опыт с родителями. Это мешает как в детстве (таких детей часто воспринимают «странными тихонями» и игнорируют или буллят), так и во взрослом возрасте (им трудно знакомиться, общаться и устанавливать доверительную связь). 

Ребенок-агрессор

Ребенок подавляет сложные эмоции, при этом они не трансформируются ни в жертвенность, ни в гиперответственность, ни в эскапизм. Он злится на родителей за то, что они такие. Злится на сверстников за то, что у них «нормальные» семьи. Злится на учительницу физкультуры, которая ставит ему двойку за отсутствие формы: «Какая форма, у нас нет денег на еду!», но разве можно сказать это вслух и опозориться перед всем классом… И злится на себя за стыд, который испытывает. Он остро ощущает несправедливость: «Почему это происходит со мной? Почему то, как проходит моя жизнь, определяет человек, на которого я не могу повлиять? Разве я совсем ничего не могу сделать?».

Продемонстрировать обиду и злость родителям опасно — возможно, он однажды уже пытался, и это привело к эскалации конфликта, а значит, «будет только хуже». И тогда ребенок учится сбрасывать эмоциональное напряжение иначе. Этот гремучий коктейль вырывается наружу в виде агрессии — ребенок задирает младших и более слабых, со стыдливым удовольствием делает пакости, грубит учителям. Он постепенно обучается манипуляциям и психологическому насилию — и считает, что в этот момент восстанавливает какую-то всеобщую справедливость, восполняет собственный баланс за счет страданий другого человека. И, поскольку в своей дисфункциональной семье он, скорее всего, уже сталкивался с насилием и воспринимает его как вариант нормы, в будущем градус агрессии может расти. 

Характерные черты ВДА

Не всегда взросление в дисфункциональной семье приносит какие-то определенные последствия — все мы разные, и бывает по-разному. В 1978 году основатели сообщества ВДА составили список характерных особенностей — именно эти черты встречаются у взрослых детей из дисфункциональных семей особенно часто. Они:

• чувствуют себя изолированными от общества «нормальных», боятся людей в целом и властных фигур в частности;
• ищут одобрения, любви и принятия, при этом чувствуют, что потерялись в этом поиске;
• боятся агрессивных людей и критики в свой адрес;
• часто сами становятся алкоголиками или находят другую зависимость, вступают в отношения с зависимыми;
• занимают позицию жертвы в дружеских и любовных отношениях;
• ответственны и исполнительны, с большей легкостью занимаются проблемами других, чем решают свои, пытаясь таким образом почувствовать себя нужными и значимыми;
• испытывают чувство вины, когда защищают себя и свои интересы вместо того, чтобы уступить другому;
• ощущают зависимость от эмоций;
• путают любовь с жалостью — часто выбирают в партнеры людей, которых нужно «спасать»;
• «прячут» и отрицают чувства из детства, теряют способность испытывать или выражать их;
• суровы и безжалостны к себе, склонны ругать и осуждать себя за ошибки;
• панически боятся быть брошенными, а потому делают все возможное для того, чтобы сохранить отношения — и не почувствовать себя покинутыми, как это было в детстве;
• не умеют планировать и действовать, исходя из своих интересов и ценностей, и чаще просто реагируют на внешние события.

Взрослые дети алкоголиков и отношения

Травмирующий опыт из детства сильно сказывается на отношениях с людьми. Установить крепкую связь, основанную на доверии и близости, ВДА бывает непросто. Взрослые дети алкоголиков чувствуют себя незащищенными, у них часто «расшатано» представление о норме, а отношения без привычных эмоциональных качелей кажутся пресными и пугающими. 

• «Слишком хорошо, в чем подвох?»: ВДА с детства привыкли, что за тихими днями, когда зависимая мать пристыженно жарит котлеты и спрашивает, сделал ли сын уроки, следуют другие — с пьянками, ссорами, агрессией и гостями до поздней ночи. Когда в отношениях все идет хорошо, им кажется это странным, если не опасным: за затишьем всегда должна следовать буря.

• «Если я ослаблю контроль, все развалится»: в детстве эта стратегия не просто работала — она казалась необходимостью, единственным способом выживания. И в отношениях с партнером ВДА чувствуют себя так же. Они всегда должны знать, что чувствует партнер, где и с кем он находится, в каком состоянии, доволен ли ими, по-прежнему ли их любит.

• «Если партнер увидит меня с нежелательной стороны, он меня бросит»: потому что так казалось в детстве. Ребенок из дисфункциональной семьи, как правило, слышал много несправедливых упреков и обидных оскорблений в свой адрес. Но в силу возраста и авторитета родителя не понял, что они не имеют ничего общего с реальностью — а подумал, что любви достойна только «лучшая» его часть. 

ВДА склонны вступать в созависимые отношения, потому что эта модель понятна и привычна им с детства — против своей воли, но они стали такими, когда взрослели рядом с зависимыми родителями. Пройдите наш тест, чтобы узнать, имеете ли вы склонность к созависимости. 

Как помочь себе 

Для помощи взрослым детям из дисфункциональных семей существует специальная программа, состоящая из 12 шагов. Найди группу можно на сайте «Русскоязычного комитета обслуживания ВДА» — организация проводит собрания как офлайн, так и онлайн. 

Кроме того, вы можете совмещать 12-шаговую программу с индивидуальной и/или групповой терапией. Психотерапия в целом поможет получить то, чего вам так сильно не хватало в детстве — опыт безопасных и доверительных отношений, где вам не нужно никого спасать или бояться. Группа же напомнит, что вы сражаетесь с проблемой не в одиночку — она очень распространена, и с последствиями взросления в дисфункциональной семье борются самые разные люди. Это помогает понять, что ваш опыт, хоть и очень болезненный, все же не уникальный — более того, преодолимый. 

Мы не можем выбирать родителей. И ребенок, родившийся и выросший в дисфункциональной семье, не виноват в этом. Те паттерны поведения, которые он усвоил, были необходимы ему в детстве — чтобы выдерживать эмоциональное напряжение или справляться с грузом ответственности. Если это про вас — не вините себя в том, на что вы не могли повлиять. Было бы здорово не узнать себя в списке типичных характеристик ВДА, но, если это случилось — там описано не то, что обязательно останется с вами навсегда. Но, возможно, то, с чем вам захочется работать, чтобы стать счастливее.